Алексей Бардин Полтава МУЛЬТФИЛЬМ Кровь бежит по подбородку, Распускаются гвоздики на рубахе. Очень шаткая походка И совсем не человеческий оскал. Точно месяц из тумана Вышел, вынул из кармана. То, что вынул, залпом выпил, Выпил, охнул и упал. Он безропотно ложился на обильно унавоженную землю, Дико бредил забугорьем, Понимая - даже сладкое горчит. Вековал посерединке Между ненавистью, кайфом и любовью, И ревел что было силы: "Человечек - это горденько звучит!" Слыша эхо шкодных песен, Трель капели и кошачьи откровенья, Видя мир, которым грезил, Как "Титаник", утопающим в вине, И, блаженно улыбаясь, Как ребенок, обожравшийся варенья, Под ущербною луною Он прилег навечно с шабером в спине. Припев: Пахло свежестью и буйно-буйно зазеленело, Все вокруг дышало жизнью, Жизнью такой молодой. Стоило войти во вкус и вкусно уйти из тела Семимильными шагами В небо, и с каждым шагом Все выше, выше, и круче, круче, И рвутся тучи О грудь и плечи, Как пух. СТРЕЛЫ И ДРОТИКИ С неба летели стрелы и дротики - Это амуры сеяли вечное. Зерна такой беспощадной эротики, Долгоиграющей, нескоротечной. Били без промаха снайперы юные, Щечки румяные, пухлые плечики, Всем по зерну беспощадной эротики, Долгоиграющей, нескоротечной. Если дыхание стало неровное, Клетка груди теснит мышцу сердечную, Это ростки беспощадной эротики, Долгоиграющей и скоротечной. Припев: Пой, мое сердце негромкое. Томною речью кровь заморочу. В ту и другую сторонку Гладь мою холку - я замурлычу. "Мур" - ты не видишь - я таю. Звезды глотаю. Лекаря кличу. Пой, для тебя - полетаю. Пусть ротозеи пальцами тычут. РОМАН С ВОРОБЬЕМ И КАКТУСОМ Кактус стоял на белом окошке. Вокруг рассыпаны крошки Для голубей всех мастей - Черных, белых, сизых, рыжих и пятнистых. Мимо шел вдохновенный зануда - Не помня точно, откуда, Ведь голова полна поэзий и рифмы: Кровь, морковь и тополя. Дева, сидевшая у окошка, Где были кактус и крошки Для голубей всех мастей - Черных, белых, сизых, рыжих и пятнистых, Сердце его навылет пронзила, Его лицо исказила гримаса, полная Любви и всевозможных сантиментов. Зуб даю. И фейерверки тут же небо раскрасили, А воды вскипели в водоемах окрестностей, Рвались наружу прелестные глупости Может, о шалостях, а может, о близости. Хлынули чувства потоками патоки, Сердце, распухнув, давило на органы - Жизненно-важные и жизненно-нужные. В теле клокотала Любовь. Рядом с тем самым белым окошком, Где были кактус и крошки, В засаде крылся воробей - В отличие от голубей, слегка взъерошенный и тощий, Уже объевшийся мошек, но отказаться от крошек - Позор на перья воробьев И воробьих: и желторотых, и покойных. Дева, сидевшая у окошка, Взвилась, как дикая кошка, Лишь только жулик воробей Решил украсть у голубей, а он совсем не Символ Мира. Она рукою взмахнула И удивленно вздохнула, Когда горшок и кактус Вмиг состыковались с головой, влюбленной по уши. И фейерверки тут же в небе растаяли, А воды остыли в водоемах окрестностей, Мирно уснули прелестные глупости, Может, до шалостей, а может, до близости. Чувства замерзли потоками патоки, Сердце скукожилось, в пятки отправилось. Органам стало гораздо просторнее, Тело покидала Любовь, Ветреное чувство - Любовь, Атомное чувство - Любовь.